Рецензии > Не время для Федота

Не время для Федота

Чего только не увидишь в этой нарисованной России: Емелина печка работает как такси, развозя персонажей по городу, волшебная тарелочка транслирует футбол и последние сводки новостей, а многоэтажные деревянные избы оборудованы телефонами и холодильниками. Таков мир мультфильма «Про Федота-стрельца удалого молодца», запущенного только что в широкий прокат «Первым каналом» и компанией «СТС».

Помимо милых (хотя и не слишком оригинальных) придумок в «Федоте» многое тешит взор и слух. И даже «национальный колорит» не очень раздражает, хоть и набил он в последнее время оскомину (шутка ли, из примерно 10 российских полнометражных мультфильмов 7 сделаны в фольклорном стиле). Потому, собственно, не раздражает, что в кои-то веки колорит этот не из «клюквы развесистой» сварен, а из реально народных мотивов, да еще приправлен хорошими художественными традициями, то есть отсылками к мирискусникам и прочим Билибиным. Исполненный в лубочном стиле, «Федот» действительно во многом передает и примитивизм народного искусства, и его специфический юмор, и его эклектичность. В тон рисунку выбрана и анимационная техника – перекладка. «Бумажные марионетки» двигаются комически неуклюже, забавно семенят ножками и существуют «вразрез» с оптическими законами – так что у стоящего в профиль персонажа можно увидеть оба глаза.

Одним словом, «Федот» дает поводы для похвал, которые активно звучат сейчас и несомненно будут звучать впоследствии. Но, несмотря на эти поводы, и несмотря даже на желание демонстрировать максимальную лояльность по отношению к отечественному анимационному продукту, который в таких тяжелых условиях, в такие короткие сроки, с такими маленькими бюджетами создается… в общем, несмотря на все это, хвалить фильм язык не поворачивается.

Конечно, искусство никому ничего не должно, однако произведение может быть интересно – как учат сначала в школе, а затем в искусствоведческих институтах – только тогда, когда оно говорит о «здесь и сейчас». И вот вроде как настоящие художники (то есть те, за кем это звание закрепило время), какую бы тему ни брали, в какое бы время ни помещали своих героев – хоть в прошлое, хоть в будущее, хоть в несуществующее – а все равно говорили всегда о современности. И «великие» произведения с их «вечными» темами отличаются от не великих и не вечных тем, что их всегда можно как бы перевести на современный язык, потому что актуальность обсуждаемой проблемы не отпала.

Как сейчас помню, первой иллюстрацией к этому искусствоведческому «клише» была «Песня о купце Калашникове» М. Ю. Лермонтова. (Не правда ли забавная рифма? Ведь в основе «Калашникова» лежит история, очень похожая по интриге на «Федота»: главного героя хотят сжить со свету ради того, чтобы овладеть его красавицей-женой.) Так вот, сочиняя свою «песню», Лермонтов только делал вид, что его всякие там кулачные бои и фольклорные элементы интересуют. Он писал о противоборстве личности и государства – то есть ровно на ту же тему (и, кстати, в тот же год), что и свое знаменитое стихотворение «Смерть поэта».

Похоже, думал об актуальности и автор «Федота» Леонид Филатов. Вышедшая в 1986 году его стихотворная сказка разлетелась на цитаты не только и не столько потому, что остроумно была написана, но и потому, что актуальным, злободневным и острым казалось в ней буквально каждое слово. Читатели Филатова – люди, только начавшие приходить в себя после дурмана советской пропаганды, смеялись над своей страной: над неграмотностью ее народа, над тупостью власть имущих, над голодной жизнью, над любовью к иностранцам, над только что вошедшими в моду целителями и экстрасенсами, над всеведущим КГБ, олицетворенном в генерале. И этот «смех над собой» - как некогда у Гоголя – становился для Филатова единственным положительным персонажем.
Благодаря сказочному жанру, история «про сейчас» была одновременно и историей про наше, русское «всегда» (отечественная история демонстрирует завидное постоянство народных традиций). А «намеком» и «уроком добрым молодцам» становилась одна очень простая идея: как бы ни был примитивен народ, а любому терпению однажды приходит конец, и тогда в ход идут вилы.

В общем:
«Хватит делать дураков
Из расейских мужиков!
Мне терять теперя неча,
Кроме собственных оков!»

Это четверостишие – единственные по-настоящему серьезные строчки в комической поэме – до мультфильма не дожило. Оно и понятно – зачем нам призывы к Революции? Понятны другие мелкие изменения, сделанные в Филатовской сказке создателями анимационной адаптации (например, превращение генерала из ГБиста в вояку, или исчезновение шуточки по поводу демократии). Не понятно другое: зачем было брать политическую сатиру и подтачивать ей зубы в попытках сделать ее «просто сказкой», актуальность которой измеряется отрывком новостной передачи о глобальном кризисе.
Ну, неужели не было сразу видно: не будет «Федот» работать как «просто сказка»? Потому что не заканчиваются «просто сказки» народным восстанием. Потому что в «просто сказках» всегда есть что-то положительное. Например, какой-нибудь хороший парень, который может быть веселым, но никак не комичным. И вот когда этот хороший парень побеждает плохих парней – умом ли, смелостью, добросердечностью или просто веселым простым нравом – в этом утверждается вечная народная утопическая надежда на то, что добро побеждает зло. Да только в «Федоте» нет ничего подобного, сколько ни ищи: не считать же положительным шепелявого и неграмотного нытика-Федота, который ничего не может без волшебницы-жены и, твердя о своем уме, не видит при этом дальше собственного носа.

В результате, лишенный политической актуальности, сведенный до «просто сказки», текст Филатова получается ни о чем и ни про что. А вместе с ним – и мультфильм выходит пустячком в стиле мирискусников, изящным нулем без палочки и красивенькой дыркой от бублика. Произведением, не имеющим никакого отношения к моему «здесь и сейчас». Потому что я живу не в «Федотовой», а в другой стране. Мой царь умеет грамотно говорить, не похож на мерзкого старикашку и не заигрывает с иностранными послами, а мой народ доволен жизнью, так что за вилы хвататься совершенно не собирается. И ему (народу) уже давно надоело над собой смеяться. Он с надеждой смотрит в будущее и с радостью – в героическое прошлое, а потому «богатырская трилогия» (с ее «пародией на заграничного «Диснея») «звучит» здесь куда естественнее Филатовской самоиронии.

Мария Терещенко 20-12-2008  (Посещений: 4801)