Рецензии > Дело в фокусе

Дело в фокусе

Сейчас, когда с момента русской премьеры «Валл*и» прошло уже несколько месяцев, можно, наконец, оставить в стороне пересказы сюжета и поговорить о фильме серьезно. Ведь он того стоит. Даже на фоне «пиксаровской» продукции «Валл*и» выделяется, как один из лучших, если не лучший фильм. А значит, смело претендует на то, чтобы называться самым любопытным и ярким изделием в области компьютерного 3D.

Дело тут не в техническом совершенстве. Оно, по сути, было достигнуто уже в «Рататуе», и на этот раз «Пиксар» (простите, Disney/Pixar – именно так полагается теперь называть эту студию) гнался не за цифровыми чудесами, а за фокусами другого порядка. Если в рассказе о производстве «Рататуя» то и дело мелькают сложные компьютерные сюжеты, вроде специальной программы для нарезки лука и замысловатого математического алгоритма, позволяющему испечь хлеб с хрустящей корочкой, то история создания «Валл*и» полна лирики и медитации – в общем, именно того, что зритель видит потом на экране.

Режиссер Эндрю Стэнтон не стремился умножать спец-эффекты. Напротив, он пытался сделать фильм как можно менее компьютерным. Так ему не нравилась работа виртуальной камеры – и он учил компьютер снимать по-человечески. Для этого пересмотрел множество научно-фантастических фильмов, сделав акцент на «Космической Одиссее» Стэнли Кубрика и подметив, какие приемы съемки ему нравятся. Для этого пригласил консультантом на фильм Роджера Дикинса (оператора, работавшего над лентой «Старикам тут не место»). Для этого устроил сессию покадровой съемки, запечатлев на настоящую камеру макеты Валл*и и Евы. И для этого – после подготовительных процедур – дал задание инженерам студии пересчитать математику виртуальных камер, заставив их работать так же, как работают камеры настоящие. Так стало возможным более точное наведение фокуса и правильное (вернее, напротив, неправильное) искривление перспективы при перемене линз и объективов.

Другой секрет обаяния «Валл*и» - в том, что перед съемками у «актеров» было время хорошенько порепетировать. Фильм делался не по раскадровке, как это принято в анимации, а средствами монтажа хороших кадров. Аниматорам дали что-то около года на то, чтобы поиграться с персонажами, фиксируя спонтанно возникавшие удачные находки и приемы. Отдельно рождались «диалоги». Валл*и и Ева на самом деле не молчат, а активно коммуницируют на своем роботском языке. Его придумал специалист по звуковым спецэффектам Бен Бёртт (создававший звук для «Звездных войн»). Словарный запас героев насчитывает около ста сложным образом синтезированных звуков, при помощи которых роботы выражают свои эмоции и чувства.

Наконец, одной из главных своих художественных задач Стэнтон считал борьбу с компьютерным совершенством и внедрение оплошностей в кадр (как тут не вспомнить Юрия Норштейна с его речами о недостатках компьютера, в исполнении которого кадр получается слишком выхолощенным). «Жизнь – это сплошное несовершенство, а компьютер любит совершенство, так что примерно 90% времени мы потратили на то, чтобы внедрить в кадр разные несовершенства – в дизайн предметов и во всякие бессознательные штуки. Так, например, настоящая камера никогда не снимает идеально, и мы опять же пытались заставить нашу виртуальную камеру тоже работать с ошибками и помехами, чтобы все выглядело так же, как на знакомой территории игрового кино» (Эндрю Стэнтон).

Результат всех этих сложных телодвижений налицо. Роботы получились у Стэнтона живее всех живых. Такой искренней, честной и трепетной любовной истории давно не разворачивалось на экранах – не только между механизмами, но и между живыми людьми. Пока игровой кинематограф нагромождает сюжетные перипетии и умножает сексуальные девиации или размазывает по экрану розовые сопли в бесконечных лирических комедиях, анимационный фильм про роботов вдруг предлагает нам настоящую лав-стори, сравнимую по силе воздействия с классикой жанра.

Впрочем, впечатляет не только лав-стори механизмов, но и все антиутопическое пространство фильма, переворачивающее с ног на голову наши антропоцентрические представления о мире. Если несколько десятков лет назад фантасты спрашивали, «мечтают ли андроиды об электроовцах», то сегодняшний «Валл*и» не просто утвердительно отвечает на этот вопрос, но и задает следующий: «А мечтают ли еще о чем-нибудь люди?» В образе человечества будущего (а точнее, в пародийном изображении человечества сегодняшнего) поражают не столько объемы тел, лень и полная неспособность бывших хомо сапиенс двигаться, сколько непроницаемая отгороженность человеческих героев фильма от окружающего мира. Вооружившись стаканом с трубочкой, они тупо уставились в прикрепленные к их летающим креслам экранчики и – какие там мечты? какие электроовцы? – они не замечают даже бассейна, мимо которого пролетают каждый день.

Именно из этой слепоты в первую очередь вырывает их Валл*и, появляясь на космическом корабле. Случайная, спровоцированная им авария приводит к тому, что два представителя рода человеческого вдруг отрывают взгляд от мониторов и видят друг друга. И это столкновение взглядов вдруг делает роботоподобных человеков почти такими же живыми, как антропоморфные андроиды.

Как это случается порою в Искусстве (с большой буквы «и»), методы и цели в фантастической ленте Стэнтона рифмуются самым изящным образом. Если в процессе съемок Стэнтон учил компьютерную камеру наводить фокус (то есть сосредотачивать свой и зрительский взгляд на нужном предмете), то и в более широком смысле фильм рассказывает о способности смотреть и видеть. Как красива может быть горящая зажигалка, сколько прелести скрывает в себе бархатная коробочка для кольца, как великолепен маленький зеленый росток – Валл*и своим сфокусированным взглядом возвращает смысл и цену привычным для нас, а потому ничего не стоящим предметам. В том числе и менее материальным вещам – таким, как прикосновение. Стоит ли нежное рукопожатие того, чтобы отправиться на другой конец вселенной?

«Не стоит», - ответим мы.

Потому что все мечты об электроовцах у человеков то ли в далеком прошлом, то ли в счастливом будущем, а сегодня, похоже, любовь, эстетическое чувство, движение – физическое и эмоциональное – постепенно становится прерогативой роботов, тогда как людям остается сидеть в мягких креслах кинозалов, потягивать «Кока-Колу» и смотреть на большой экран, где разыгрывается такая настоящая жизнь андроидов.

Мария Терещенко 01-10-2008  (Посещений: 3559)