Юбилеи > Как мы снимали кино в «Чёрном доме»

Как мы снимали кино в «Чёрном доме»

Когда в «Пилоте» возникла идея сборника «Лифт», мы с Димой Наумовым решили, что наш сюжет будет снят в объёмной технологии. Мы были просто очарованы фильмами Шванкмайера, братьев Куэй и хотели снимать только объём.  И стали искать место для съёмки.

На первом этаже церкви лежала большая и толстая бетонная плита, вся перфорированная  дырочками. В дырочках были втулки с резьбой, очевидно прежние хозяева церкви, сотрудники НИКФИ крепили к ним своё таинственное оборудование. Мы сколотили вокруг плиты каркас из подручного материала и обтянули его чёрной бумагой, пользуясь клеем ПВА. Когда клей высох, бумага натянулась как мембрана. Дима постукивал по ней и удовлетворённо говорил: «Броня!»

Так у нас получился наш «Чёрный дом». Вокруг пылил ремонт, а наш павильон внутри был почти стерилен и готов к съёмке. Мы построили макет – он состоял из кубиков и костяшек домино, поставили героев и очень хотели увидеть наше творение в глазок камеры. Но, странное дело, все просьбы дать нам камеру оператор Иосиф Эммануилович Голомб игнорировал. По-птичьи быстро отворачивался и уходил в свою съёмочную, где перебирал и прилаживал всякие специальные операторские штучки.

Время шло, просьбы были тщетны, и вот, наконец, произошёл следующий диалог:
- Я не дам вам камеру!
- Но почему?
- Потому что вы её уроните!
- ?????!!!!!????!
- Бетон гладкий, штатив упадёт.
- Что же нам делать?
- Надо ограничить штатив треугольником!
- И всё???!!!

Треугольник мы смастерили минут за семь. Голомб лично проверил его прочность и выдал камеру. Мы начали снимать.

Рядом работала электросварка, и напряжение постоянно скакало. Поэтому снимали мы так:
- Варите?
- Нет!
Мы делаем кадр.
- Варите?
- Да!
Мы ждём и т.д.

Иногда сверху приходил Саша Татарский. Ему нравились две вещи: наш «Чёрный дом» (Саша любил всякое строительство) и имя «Ковыряка», так мы назвали между собой героя нашего фильма. А вот наше творчество Саше не нравилось. Мы спорили с ним до хрипоты, особенно я, Саша обижался и уходил и потом говорил Диме Наумову: «Я больше не приду к вам в группу, там меня оскорбляют. И что случилось с Валей? Может он выпивает?»

Но я не выпивал. Вернее, мы, конечно, выпивали с Димой иногда, но не более того.

Как оказалось,  выпивали не только мы. Однажды наш бумажный дом сотрясли глухие удары. Мы выскочили наружу. Картина была следующей: два ассистента оператора, приняв по доброй чарке портвейна и не сойдясь во взглядах на анимацию, устроили настоящую битву. Один делал неверные пассы руками, словно Дойловский профессор Мориарти, медленно приближаясь к противнику. Противник, широко размахнувшись, отвешивал оплеуху, и знаток восточных единоборств падал навзничь, ударяясь в стену нашего творческого гнезда, поднимая облака пыли. Попытки разнять бойцов результата не дали, но тут на наше счастье появился директор студии Игорь Гелашвили. Он сгрёб драчунов, как  Григорий Котовский в одноимённом фильме, и битва стихла. «Чёрный дом» был спасён.

Кино мы досняли и радостно сели монтировать. Радость стала постепенно меркнуть, материал разваливался и не склеивался никак. Подошел Татарский: «Вот как надо монтировать!» Сделал склейку.

Подошёл Игорь Ковалёв: «Саша! Это не монтаж! Вот как надо!» И переделал склейку. Саша и Игорь ушли, а мы всё сидели и крутили материал. Полная катастрофа, Безнадёга! Показали чего-то склеенное худсовету, зрелище было удручающим.

Володя Голованов, по-ленински прищурившись, сказал: «Надо всё переделать, а в конце должен позвонить колокольчик и кино получится».

Но тайну колокольчика не открыл. Пришлось искать колокольчик самим, он неожиданно нашёлся. Мы прочитали лекции Тарковского по монтажу, и словно голова прочистилась, кино склеилось. Толя Прохоров придумал ему ловкое название «Механизм» и наш сюжет вставили в сборник «Лифт-1»

Второй фильм был перекладочным.  Пришёл Игорь Ковалёв, посмотрел на перекладки и серьёзно сказал: «Я сниму вам мультипликат. Я всё понял. Ура! Счастье! Мне нужны такие и вот такие фазы». Мы с Димой Наумовым обрадовались, я выполнил просьбы Ковалёва и мы с нетерпением стали ждать начала съёмки.

Появился Игорь: «Ребята я не буду у вас снимать, но я нашёл вам лучшего перекладочника в Москве Люсю Африну».

Это заявление нас несколько огорошило, но делать нечего Люся так Люся. И вот пришла Люся Африна. Она оказалась девушка решительной внешности с копной тёмных волос, курила «Беломор», ловко сминая мундштуки папирос. Дело было летом, жара на улице за тридцать, а уж в нашем «Чёрном доме» и того больше, но Люся о была одета в чёрную водолазку и твидовый жакет. И – о, ужас! – Люся заварила крепкий горячущий чай и стала жадно его пить. Чай она заедала кинзой, пучок которой принесла с собой. Для первого знакомства сцена была несколько странной.

Но Люся Африна оказалась хорошим мультипликатором, мы  подружились и привыкли к Люсиному папиросному дыму и к чаю с кинзой.

Фильм мы сняли. Толя Прохоров придумал ему  ловкое название «Пастораль» и его вставили в очередной «Лифт». Получился фильм не очень удачным. «Что-то у них не сложилось» -  как говорил Штирлиц.

А ремонт в студии продолжался и наш «Чёрный дом» был обречён, его сломали. Бетонную плиту раздробили отбойными молотками, и обломки отвезли на свалку. Мы с Димой перебрались в детский парк на Покровском бульваре рядом с «Пилотом», вели там детскую студию и делали огромную тотальную сцену Саше для «Прибытия поезда».

Да, что интересно, со свалки позвонили на студию и потребовали забрать обломки плиты, они жутко фонили, в смысле радиации. А может, это просто была шутка…

Валентин Телегин 20-11-2008  (Посещений: 4391)