Дриссен: «В каждом фильме я пробую что-то новое»

Знаменитый голландский режиссер Paul Driessen после некоторого перерыва представил в этом году на суд фестивальной публики свой новый фильм «7 братьев», снятый в соавторстве с сыном Каем Дриссеном. 12-минутное кино, сочетая игровые и анимационные эпизоды, рассказывает о братьях Гримм (чье количество увеличилось до 7 человек) и об их творческом процессе. В интервью «Аниматографу» Дриссен рассказал о том, как делалась эта работа, а также поделился воспоминаниями о детстве, проведенном в сталинской Москве, и, наконец, ответил на давно интригующий всех вопрос, как же его зовут – Пол, Поль или Пауль.

- Ваш новый фильм – «7 братьев» - был сделан в Голландии. Почему после стольких лет работы в Канаде это кино вы решили сделать на родине?
- Из-за денег. В Канаде правительство резко сократило финансирование анимации, и не было денег. А в Голландии мне удалось найти продюсеров, которые готовы были финансировать проект. Кроме того, я хотел сделать фильм вместе с сыном. Ну и так получилось, что удобнее было работать на голландской базе.

- Вы хотели работать с сыном, потому что для вашей идеи нужен был режиссер игрового кино или, наоборот, идея совместить анимацию с игровым фильмом возникла из желания поработать с сыном?
- Вначале было желание что-то сделать вместе. Однажды он пришел и сказал: давай снимем что-нибудь вместе. И мне эта идея понравилась, потому что мы оба режиссеры, но я делаю анимацию, а он игровое кино. Я придумал какой-то сценарий, который очень отличался изначально от того, что получилось в итоге. В нем сразу появились «перевернутые сказки», но игровая часть фильма была совсем другой. Это были вариации на тему сказки про Ганса и Гретель – про то, что они выросли и пытаются понять, кто они есть. И тот, первый, сценарий был почти полнометражным – на 50 минут. Разумеется, денег на такой длинный фильм найти не удалось, и пришлось сильно сократить.

- Вы часто используете в своих фильмах сказочные сюжеты или сказочных персонажей. Вы любите сказки?
- Нет, дело не в этом. Мне просто нужны истории, которые хорошо людям знакомы – чтобы эти истории можно было просто и эффектно перевернуть с ног на голову. Мне это очень нравится. Но, думаю, что я уже много таких перевертышей сделал – наверное, больше не буду использовать этот прием.

- А абсолютно изменить стиль вы не хотите?
- Нет, пожалуй, нет. У меня есть узнаваемая изобразительная манера, и я не вижу в этом ничего плохого. Главное ведь, чтобы идеи не повторялись. А если вы посмотрите на мою фильмографию, то увидите, что в каждом своем фильме я пробую что-то новое. Не в смысле техники или рисунка, а в смысле способа мышления. Я делал и стандартные картины, и перевертыши, и многоэкранные истории. Мне интересно каждый раз иметь дело с каким-то интеллектуальным вызовом.

- У вас огромная фильмография. Вы любите работать?
- Да.

- А что вам больше всего нравится в вашей работе?
- Все. Но самое интересное, наверное, это придумывать новые идеи для фильмов. Когда появляется хорошая задумка, вместе с ней приходит приятное волнение, и мне хочется работать. Я знаю, что все получится, и чем старше и профессиональнее становлюсь, тем больше в этом уверен. Если вы посмотрите на мои ранние фильмы, то заметите, что анимация в них очень простая. Но сейчас я анимирую все больше и больше. Я постоянно играю с персонажами – уменьшаю их, увеличиваю, делаю их худее, толще, меняю им форму глаз – то есть я не только передвигаю их от кадра к кадру, но и меняю внешне. Анимация позволяет делать такие странные вещи, и мне это интересно – интересно смотреть, насколько далеко я могу зайти, не нарушая экранного правдоподобия.

- Как вообще случилось, что вы занялись анимацией?
- Отчасти это было предрешено еще в детстве. Я родился во время войны в Голландии. А затем, когда мне исполнилось 5-6 лет, моя семья переехала в Москву.

- Надо же? Почему вдруг?
- Мой отец был дипломатом, а тогда только-только в Москве открылось посольство Нидерландов. Это было серьезное событие в русско-голландских отношениях. Голландцы не любили большевиков из-за убийства царской семьи – между русскими царями и голландскими королями существовало родство, так что это было «семейное дело». В общем, долгое время в Советской России голландского посольства не было. Оно появилось вскоре после окончания Второй мировой войны. И мой отец получил в этом новом посольстве работу.

Мы жили там года три – с моих шести до моих девяти лет. А это были, как я сказал, сталинские времена, и для русских было опасно общаться с иностранцами. В результате, мы с сестрой не могли ходить в русскую школу, и у нас совсем не было друзей. С обучением проблем не было, так как моя мама была учительницей, и могла научить нас всему дома. Но в результате в свои ранние школьные годы я почти никого не видел, кроме родителей и сестры. Я жил в полной изоляции, и у меня было очень много времени на то, чтобы думать, мечтать, рисовать…. Это было немного грустно, но в итоге у меня развилась очень сильная фантазия.

В общем, я развлекал себя тем, что все время рисовал комиксы. Ну, и естественно, когда вырос, захотел стать комиксистом. Но это оказалось непросто. В Голландии комиксы не были популярны, и я рассылал свои картинки по миру. Они вроде бы нравились, но работу мне никто не предлагал. И так продолжалось до тех пор, пока я не узнал об одной маленькой голландской анимационной студии. Я ничего не знал об анимации, но я умел рисовать и был полон разных идей. В общем, я решил пойти попробовать себя в анимации. Глава студии увидел во мне талант и предложил работу.

Это было в 1964 году. А потом все происходило очень быстро. Потому что наша студия сотрудничала с Лондонской TVC. И однажды к нам приехал Джордж Даннинг. Он увидел мои работы, они ему понравились, и предложил работу в Англии. Так я стал аниматором на «Желтой подводной лодке».

- А до «Желтой подводной лодки» вы что-то успели снять?
- Я делал до этого кое-какие рекламы в Голландии. Но свое собственное кино начал снимать позже.

- Как это случилось?
- Джордж Даннинг был канадцем, так что он рассказал мне про NFB, и я стал пытаться туда попасть. Это было непросто, потому что NFB – очень большая организация. Нужно было ехать в Канаду и лично общаться с людьми. А это было непросто, поскольку я был беден: к тому моменту у меня была семья и маленькая дочка. И денег хватало только на жизнь.

Но мне помогли опять же знакомые по «Желтой подводной лодке», и я приехал в Канаду, и пошел в NFB – сначала в английское отделение студии. И им вроде бы нравились мои идеи, но при этом они не говорили ничего определенного. А потом я обнаружил, что у NFB есть еще и французское отделение. Я пришел к ним, и они сразу сказали: «Да, конечно, давайте». Я уже потом понял, что французское отделение было намного больше заинтересованно в неанглоязычных режиссерах. Потому что им нужны были фильмы без слов. А все, что связано с английской традицией, построено на словах. Посмотрите на английские фильмы, на американские фильмы, они все время говорят. Ни одна другая культура не говорит в таком количестве. Конечно, русские или голландцы – мы все любим свои языки, но не используем их в таком объеме, когда снимаем кино. А американцы и англичане – все строят на языке.

В общем, когда я пришел во французское отделение NFB, они сказали: «Отличный дизайн, отличные идеи, и прекрасно, что все без слов». В результате я стал работать с французским отделением.

- Да, и в итоге с вашим именем – полнейшая путаница. Потому что, это голландское имя, живущее в англоязычном мире, но на французских титрах. И никто не может понять, как же вас называть: Пауль, Пол, Поль? ДрИссен, ДриссЕн, ДрАйссен?
- Да, меня как только не называют. На самом деле - Пауль ДрИссен.

- Вы можете назвать каких-то художников или режиссеров, которые повлияли на вас?
- Я бы не сказал, что кто-то на меня повлиял. Но, конечно, в моей жизни есть важные люди. Например, Джордж Даннинг, благодаря которому я оказался в Канаде. Ну, и в художественном смысле тоже – он показал мне, какое можно делать кино.

Еще большую роль сыграл фестиваль в Аннеси. Я впервые поехал туда в 1965 – это был второй или третий фестиваль. У них в распоряжении было много денег, великолепный город – и очень небольшое анимационное сообщество. Мы все время пили шампанское, ездили на всякие пикники на озеро. Там были МакЛарен, Трнка, Алексеев, которые показывали разные техники, разные фильмы. Я смотрел на это и думал: «Я тоже так хочу».

- Хорошо, из художников-режиссеров никто не повлиял на вас непосредственно. А из чего вы черпаете вдохновение?
- Из всего, что меня окружает. Это может быть музыка, какое-то наблюдение на пляже или во время поездки. Часто – книги. Много идей приходит в голову, когда я читаю. Не в том смысле, что мне хочется экранизировать тот или иной сюжет, а в том смысле, что книги дают какой-то душевный подъем, благодаря которому я сажусь и начинаю придумывать свои собственные истории.
 
- Каждая история превращается в фильм? Или у вас много идей, из которых вы выбираете лучшие?
- Обычно идей много. Я выбираю одну и начинаю ее развивать. Потом в процессе я могу понять, что эта идея не работает, отказываюсь от нее и беру другую.

Вот, например, фильм «На земле, на воде и в воздухе». Я знал, что хочу сделать фильм, в котором одновременно на экране разворачивались бы три истории. Я сел и начал думать, что это может быть: земля, воздух, огонь, черно-белое или цветное, один экран или несколько.

Когда я думаю, я не рисую, а пишу. Это быстрее. Поэтому я написал: огонь, вода, воздух, - долго смотрел на это, размышлял, что с этим делать. Это трудная работа.

- Очень часто от мастеров старшего поколения приходится слышать, что в анимации ничего нового сейчас не происходит – никаких ярких работ или новых имен.
- Я вижу интересные работы. Вот, например, «Сестры Пирс». Когда я посмотрел этот фильм, мне даже немного завидно было. Еще и потому, что фильм сделан на компьютере, но все выглядит так, будто это рукотворная анимация.

Из компьютерных фильмов мне нравится «Пиксаровская» анимация. У них потрясающие сценарии. Еще - «Мадам Тутли-Путли» очень красивый фильм. Ну, то есть это уже не компьютер, а куклы. Я специально выяснял – они все снимали вручную и только потом использовали компьютер при обработке.

- Сейчас появляется довольно много малобюджетных авторских полнометражек. Вот у вас была идея «7 братьев» как полный метр снимать. Не хотите вернуться к этому и все-таки снять большое кино?
- Нет, пожалуй, нет. Чтобы снимать полный метр, нужно стать администратором. А мне нравится рисовать, нравится анимировать, нравится сочинять. Если снимаешь полный метр, то на все это не остается времени. За тебя все делают аниматоры, а ты должен постоянно их подгонять, следить за ними. А это не мое.

Мария Терещенко (08-12-2008)

Постоянный адрес статьи: http://xn--80aaalxyfltr0a.xn--p1ai/portrait/Text/41/index.php