Листая старые тетрадки...

Так вышло, что с 1987 года я веду тетрадки. Их нельзя назвать дневниками. Иногда я даже стеснялся ставить даты под строчками и рисунками, потому что между записями проходили месяцы… А как же: «…ни дня без строчки»?

Когда я стал искать в тетрадках записи, которые можно было бы отнести к студии «Пилот», удивился: как же их мало! В основном, рисунки, пометки к моим «пилотовским» фильмам. Почти никаких имён, шаржей, описаний событий… Только эскизы, раскадровки, схемы.

Впрочем, нет. В одной из тетрадок на дату 28 января 1988 года нарисованы приблизительные портреты-шаржи Саши Татарского и Игоря Ковалева. Они пришли к нам на занятия на Высшие курсы, показали свои фильмы… Почему-то яркого впечатления та встреча не оставила. Может, мы, молодые режиссеры, думали о своем, о вечном, «глобальном и нетленном»?

На рисунке в тетради половина головы Татарского расплылась от пролившейся лимонной водки. Это случилось в 90-м году на фестивале «Дебют», на Чистых прудах. Тогда уже был «Пилот». Он располагался неподалеку – в церкви Трех святителей, что в Малом Вузовском переулке. Кто-то из «пилотовцев» толкнул меня под руку во время тоста за Приз жюри фестиваля, отметившего мой первый фильм. После этого я стараюсь писать в своих тетрадках водостойкими чернилами…

Листаем. Хотя страницы возвращают меня в 1988-й. Всюду Микки Маус, Микки Маус… До сих пор слышу недоуменный шепот Игоря Ковалева, обращенный к Саше Петрову: «Саша, на хрена вам сдался этот Микки Маус? Вы – сумасшедшие!..» Мы с Петровым, на втором этаже Высших курсов строгаем «Марафон», свою вторую курсовую работу. А на первом этаже – Татарский с Ковалевым в съемочной и монтажной гоняют первый выпуск «пилотовских» курсов: Алексеев, Делюсин, Вейштагин, Свислоцкий… Но тогда  еще никто не знает, что они и многие другие – это костяк будущей студии «Пилот»…

Показываю Ковалеву свою курсовую работу по мультипликату. Игорь указывает на недостатки в розыгрыше сцены. Подсаживается Саша Татарский (мы уже на «ты») и, увидев мою пробу с цирковым кентавром-джигитом, заказывает мне кино с этим персонажем. Но мне некогда: мы делаем кино-поздравление Микки Маусу. «Пилот» еще не существует. Я сделаю кино про кентавра только в 1992 году. И мы долго будем в апсиде церкви с оператором Олегом Кузовковым рассчитывать непростые панорамы фонов к этому сюжету из «Лифта». А прекрасные и волнующие заливщицы с первого церковного этажа будут красить моего джигита 1-й, 10-й, 14-й, 28-й и прочими номерными красками под бодрые звуки «Хава-на-гилы…» в исполнении сестер Берри. Проходящие по Малому Вузовскому переулку старушки торопливо крестятся…

В то время я куплю свой первый видеомагнитофон (точнее видео-плэйер AKAI). Это – моя давняя мечта – рассматривать мультфильмы (Диснея, Тэкса Эйвери, Фредерика Бака… - см. всемирную историю анимации) ПОКАДРОВО. Деньги на это заморское чудо вручили мне Татарский с Толей Прохоровым. Основанная ими компания «Second frog” успешно продала в Амеріке мой фильм про Вольфганга Неустрашимого (фильм сделан дома в Беларуси и выкуплен у студии бодрым Second frog’ом). Я набираю в видеотеке «Пилота» анимационные и неанимационные фильмы на VHS. И жадно смотрю на квартирке родственников то, что не успел увидеть даже на Высших курсах...

...Лето. Жарко. Под раскаленной крышей пристройки, где собрались будущие звезды “пилотовской” анимации – хохот. Аниматоры – Алексеев, Вейштагин, Пронин – пишут на кассетник радиопостановку о похождениях В.И.Ленина, Н.К.Крупской и Инессы Арманд. Роль Ленина особенно удается Мише Алдашину (моему со-высше-курснику). Подключаюсь к общему веселью . Мы записываем сюжет о том, как Ильич повстречался с Бабой-ягой, обидел ее. Старуха превращает Ленина в “неведому зверушку”, а проходящие мимо пионеры (Пронин и Вейштагин) уносят вождя мировой революции в живой уголок. В роли Бабы-яги – я. Тогда неплохо умел передразнивать Георгия Милляра. Где теперь эта аудиоозапись?

Листаем дальше. Но многого на страницах тетрадей нет. Как поместится  между листов пластилиновая голова каталонского путешественника Массаграна со стола Валерки Коваля? Не вклеишь в тетрадь и бутылку шампанского “ОLD GOOD MASSAGRAN”, подаренную Димке Резчикову на день рождения. Шампанское – настоящее. Этикетка – поддельная. Целый день рисовал. Пренебрег лэй-аутом к фильму, хотя, наверное, режиссер серии Васико Бедошвили очень нервничал. Вообще эта испано-российская картина по каталонскому комиксу продвигалась нервно. Но нам было весело...

Сколько же всяких разных событий, связанных с “Пилотом” рассовано по чердачкам памяти? Сколько симпатичных мне людей приветливо машут руками из-за разных дверей  (церковных, школьных, офисных) с надписью “студия Пилот”:

Чужие дети быстро растут. Потому что видишь их урывками. “Пилот” не стоял на месте. Иногда впадал в апатию, потом вдруг судорожно двигался, набирал курсы, переезжал с места на  место. На моих глазах во время совместных работ сменялись и росли целые звенья и эскадрильи молодых аниматоров. Со многими довелось “летать” в связке на разных совместных проектах. (Подсчитал: с “Пилотом” сотрудничал на четырех проектах-сериалах и три моих фильма связаны с этой студией). Иногда в Москве проводил больше ¾ года... Как-то по дороге на студию придумал идею и музыку к своему неснятому еще фильму. Может еще и сниму...

Когда-то в общежитии на Галушкина слушатель Высших курсов и “пилотовец” Валера Качаев, расчувствовашись в застольи, воскликнул: “Да что мы, молодежь! Вот вы – старики! Вот вы можете!!!» Пришлось спросить «юношу», какого он года рождения. Оказалось: на три года младше меня. Обескураженный Валера пробормотал: «А я думал, что ты – ровесник Ковалева и Татарского…»

Время не щадит многого. Иногда мои почеркушки и записи кажутся мне ничтожными прутиками, торчащими из уносящегося прочь потока времени.  Но порой, уцепившись за такой «прутик» (дату, букву, рисунок) – видишь себя в тесной «пилотовской» компании после рабочего дня в пятницу. На столе – хлеб, сыр, вино. Сумерки. Свечи отражаются в глазах девчонок. Заходит Татарский, прощается, рассказывает очередной анекдот… Андрюха Кузнецов перебирает гитарные струны. Меринов, облокотившись на локоть всклокоченной головой, затягивает «Бееелый аист летит…» Кузнецов подстраивается гитарными аккордами, я поддерживаю балалайкой… И вот уже девчонки подтягивают:
«Молодость моя – Белоруссия…»

Такого рисунка в тетрадках нет. Эта картинка – в моей памяти. Надеюсь, будут еще другие. Про «Пилот».

Михаил Тумеля (05-12-2008)

Постоянный адрес статьи: http://xn--80aaalxyfltr0a.xn--p1ai/jubilee/Text/42/index.php