ЗАЧЕМ РОССИИ МУЛЬТИКИ?

Занимаясь кино, я давно заметил, в любой момент может произойти что угодно. Примерно вот так я и оказался в Лондоне… Точнее, по воле американского продюсера срочно прилетел для личного знакомства со сценаристами нового и, разумеется, довольно амбициозного полнометражного и к тому же анимационного проекта.

На таких первых встречах режиссёр часто проходит незаметное испытание на предмет адекватности и опытности, а заодно узнаёт много нового о себе и своих творческих планах. Постоянная провокация – именно так можно определить любимый приём матёрых сценаристов при знакомстве с режиссёрами, и вероятно, особенно из России.

– Не думал, что в России снимают анимационное кино, – спокойно произнес Стивен и отхлебнул виски.

– Почему? – вырвался мой вопрос.

– Я никогда не видел русских анимационных фильмов. И даже не слышал о таких. Это странно, – пояснил Стивен.

– Да, очень странно, – с улыбкой согласился я. – Но возможно есть и другие вещи, с которыми ты незнаком.

– В России давно делают мультики. И делают хорошо, – вмешался в нашу беседу польский режиссёр, представившийся мне Томасом, но которого все упорно называли Томом.

В воздухе повисла почти театральная пауза. А в камине старого дома приятно потрескивал огонь, и вся наша компания явно наслаждалась идиллией вечера с приятными напитками и умными разговорами. Как бы подчеркивая наш уют, холодный дождь за окном усердно поливал холмистые сады городка Кейтерем примерно в 30 км к югу от Лондона.

– А я тоже слышал хороший отзыв о русской анимации, – решил дать новый импульс нашему разговору Рики. – Конечно, её очень мало, если сравнить с японской или американской. Но я хотел бы посмотреть что-нибудь из последнего. Что посоветуете, Серж?

Этот вопрос как-то сразу вывел меня из благостного состояния, а в голове мгновенно начался перебор всего недавно увиденного из авторских и коммерческих проектов. Но, увы, сделать выбор было совсем не просто, и вовсе не по причине его богатства.

Неожиданно на помощь снова пришёл Томас. Он включил на «умном» телевизоре YouTube и начался спонтанный ночной «серфинг» преимущественно по советской мультипликации…

Оказалось, что там многие наши фильмы с английскими субтитрами, а иногда мы с польским коллегой переводили и объясняли некоторые реплики. Одновременно все бурно обсуждали сюжеты и персонажей. Спустя шесть часов Стивен застонал в полный голос и резко встал надо мной в свой полный баскетбольный рост с трагически разведёнными руками.

– Чёрт, чёрт, чёрт! (прим. автора: это литературный перевод)… Как возможно после ТАКИХ фильмов снимать такое фуфло? (прим. автора: тоже литературный перевод)…

– Стив, отстань от Сержа! Тебе же понравился его фильм, – неожиданно пришёл на помощь уже Рики. – Я думаю, старые мастера просто не разобрались с новыми компьютерными технологиями, а молодым аниматорам не у кого было учиться. Это же Россия с её нефтью и газом! Зачем ей вообще анимация?!

– Как зачем? – меня искренне обидела такая идея, и я немедленно перешёл в наступление, – Это важная часть нашей культуры, это искусство! А для многих стран достижения в анимации сродни Олимпийским успехам. За прошлый год даже в ЮАР выпустили три полнометражных анимационных фильма с кинопрокатом в 30 странах, включая США, Австралию, Францию, Германию и Россию. Только в России фильм «Замбезия» собрал более 5 миллионов долларов.

– Американских долларов? – переспросил сразу заинтересовавшийся Рики.

– Разумеется, американских…, – подтвердил я и хотел было продолжить свою речь.

– А сколько собирают в прокате российские анимационные фильмы и американские? – снова задал вопрос Рики.

– Обычно около 10 миллионов, но фильм «Иван Царевич и Серый Волк» собрал почти 25, – мои старания по изучению статистики оказались очень кстати, и я почувствовал себя подготовленным к такому разговору. – А «Ледниковый период 4» не добрал в России всего 50 тысяч до рекордных 50 миллионов долларов. Это всего на 1 миллион больше прокатной кассы «Мадагаскара 3». Можно вспомнить и на 90% анимационный «Аватар», собравший в России 14 миллионов зрителей и более 3,5 миллиардов рублей, что равно 120 миллионам долларов…

В глазах моих собеседников ярко засветился живой интерес к российской анимации и, вероятно, к потенциалу национального кинопроката. А мне стало удивительно интересно, как простая статистика может быстро изменить настроение собеседников.

Тут же посыпались новые вопросы по всему спектру проблем отечественной анимации. Пришлось объяснить английским коллегам, почему в XXI веке российская анимация столь убого зиждется на примитивной компьютерной перекладке. И самым сложным было разъяснять отсутствие интереса российских инвесторов или хотя бы меценатов к одной из самых презентабельных и рентабельных в мире сфер деятельности – киноиндустрии и её передовой анимационно-графической области.

В этой ситуации национальная анимация оказалась практически в полной зависимости от государственного финансирования. Минкультовские гранты и Фонда кино, конечно, спасают многих мэтров анимационного искусства, но одновременно выстроили порочную систему, когда студии и их владельцы стараются максимально заработать на самом производстве фильма, а прокатная судьба кинокартины интересует меньше, чем возможность получения любых фестивальных наград. Ведь это награды раздают и оценивают те самые эксперты, которые затем распределят и очередные государственные подачки.

Да, именно подачки, поскольку их хватает лишь на реализацию примитивных, так называемых «авторских», и псевдокоммерческих «национальных» проектов, как правило, в малобюджетных и неактуальных технологиях лимитированной анимации или компьютерной перекладки. И если в американском, европейском, азиатском и, извините за сравнение, африканском кинематографе стоимость минуты анимации составляет в американских долларах от 300 тысяч до 2 миллионов и порой даже более, то российских анимационных режиссёров вынуждают в лучшем случае «укладываться» в 10 000, а остальное просто разворовывается.

И при этом ожидается появление конкурентоспособной продукции с кинопрокатом за рубежом. Конечно, печальный итог абсолютно гарантирован и уже состоялся в утрате позиций даже в репертуаре отечественных кинотеатров.

Безусловно, зависимость от подобного государственного финансирования наносит много вреда, включая: разбазаривание национальных профессиональных кадров по мелким, слабым и заранее провальным проектам; лишение режиссёров и продюсеров нормальной мотивации коммерческого успеха; подмена реальной и понятной инвесторам экономики проекта на осваивание бюджета с многочисленными ограничениями по видам затрат, способам долевого со-инвестирования и многими другими чиновничьим выдумками.

А главное – мешает анимационным студиям иметь собственную долговременную программу развития и проектов; вступать в сотрудничество с мировыми лидерами индустрии и, конечно же, капитализироваться и формировать соответствующий задачам программно-технический комплекс, т.к. легальное приобретение подобных средств за счёт государственного гранта запрещено и фактически поощряется их сторонняя аренда и фиктивные субподрядные отношения.

Так вся эта государственная поддержка стала очередной бюрократической имитацией помощи в становлении по-настоящему конкурентоспособной национальной анимации в отечественной киноиндустрии.

Может показаться, что я категорически против государственной поддержки, но это не так. Просто я убеждён, что сама господдержка могла бы стать действенной, если бы состояла в реальных мерах стимулирования студий и мотивирования творцов. Например, зачем запрещать студиям приобретение технических и программных средств производства анимационных фильмов на средства государственных грантов, если это в условии фактической государственной финансовой монополии лишает их самой возможности капитализации и легализации своей деятельности, включая приобретение лицензий на современное программное обеспечение, а значит и необходимости уплаты налогов на имущество? Пойти в банк за кредитом такая студия тоже не сможет. Разве это государственный подход? Откуда берутся критерии экспертизы заявок на гранты и сами эксперты, если в результате побеждают проекты, никому не нужные, а потому стыдливо и навечно спрятанные в запасниках Госфильмофонда?

– А почему у фильмов «Аниматографа» продюсеры американские, а не русские? – неожиданно спросил Рики.

– Я очень боюсь русских продюсеров, – честно сознался я. – Мне трудно понять логику воровства с убытков вместо желания заработать на хорошо сделанном фильме.

И снова я был вынужден объяснять, как получаются доходы продюсеров и владельцев студий, независимо от результатов кинопроката. Почему, как правило, бюджетов хватает лишь на примитивные 2D-фильмы.

Но даже если делается попытка создания трёхмерного компьютерного фильма, то это изначально делается порочно, с пренебрежением здравым смыслом и уважением к будущим зрителям. Только так можно определить отношение продюсеров и, увы, большинства режиссёров к проработанности Постановочного проекта своего фильма.

«Сначала как-нибудь снимем, а потом поправим на постпродакшене» – стало обычным подходом и заодно эпиграфом каждого продюсерского провала, поскольку нельзя считать успехом сборы даже равные бюджету «национального» фильма и особенно при доходах американской анимации в наших кинотеатрах в пять раз больших.

Анимационное искусство и его заслуженные деятели, безусловно, достойны государственной помощи. Надо просто помнить, что художник не должен быть тайным коллекционером своих произведений, а искусство должно выполнять среди прочих задач и функцию авангардного поиска идей и форм, подготовки творчески мыслящих кадров для последующей масштабной коммерческой реализации в киноиндустрии. Настоящий Мастер обязан быть и Учителем!

В свою очередь киноиндустрия будет заинтересована делиться своими дорогостоящими технологиями для создания неординарных произведений анимационного искусства. И этот обмен станет органичным и постоянным. Вот тогда и роль государства сведется к обычным регулирующим функциям. А пока государственные гранты – это лишь «бесконечное вычерпывание» бюджета, не имеющее никаких шансов завести задуманный «вечный двигатель» российской анимации.

– Серж, а какая проблема номер один у русской анимации? – суммировал Рики весь разговор в один вопрос.

– Как я уже говорил, – я сделал призывающую к особому вниманию паузу и уверенно произнёс, – Хороший сценарий! Да, главное – великолепный и оригинальный сценарий, но не требующий от студии уровня технологий «Аватара» и слишком большого числа персонажей и локаций. 

– Поэтому ты хочешь снять смешной приключенческий фильм про семь гномов в ужасных подземельях? – уточнил Рики, улыбаясь. – И снять так, чтобы можно было смотреть маленьким детям? А заодно интересно и их родителям, старшим братьям и сёстрам, дедушкам и бабушка, то есть всем зрителям из самых разных стран?

– Да, в самую точку! – согласился я.

– Мне это очень нравится! – рассмеялся Рики и окончательно перехватил инициативу в разговоре, но я уже не сопротивлялся. – О’кей, хорошая и интересная задача.

– Думаешь, это возможно? – напомнил о себе Стивен слабым сомнением.

– Почему бы нам не попробовать? Дисней уже делал это много раз! – не на шутку завёлся Рики. – У нас уже есть пять хороших историй про семерых гномов, которые надо сложить в один сценарий. Есть сами гномы и несколько других персонажей в готовой презентации будущего фильма. А если в России не хватит специалистов, то в Америке поможет Андрю. Мы и сами можем найти специалистов для проекта и актёров.

Можно ещё долго пересказывать все идеи и предложения, прозвучавшие в тот вечер, плавно перешедший через ночь в раннее английское утро. Но разошлись по комнатам мы уже в полусонном состоянии и снова встретились только за обеденным столом, где и пришли к окончательному соглашению удивить весь мир. 

Следующие три дня мы посещали небольшие лондонские студии по производству визуальных эффектов с долей анимации и обсуждали возможности сотрудничества и перспективы цифровых технологий. Об увиденном и услышанном там стоит написать отдельно. Здесь упомяну только, что бросилось в глаза большое число индусов, как случайно выяснилось, работающих за очень скромные по-московским меркам гонорары.

А футуристические компьютерные горизонты и открывающиеся возможности так увлекли моих английских коллег, что внезапно появившаяся телепродюсерша с большим трудом заставила их остановиться ради запланированных съемок, и я совершенно нечаянно получил новый опыт консультанта по постановке спецэффектов, но это уже другая история…

Продолжение следует…

Сергей Левин (09-06-2013)

Постоянный адрес статьи: http://xn--80aaalxyfltr0a.xn--p1ai/incident/Text/60/index.php