БУСЯ

…О нем получается вспоминать только байками.

Со стороны кажется, что вся его жизнь состояла из баек и приключений. Не только тех бесчисленных студийных легенд и преданий, героем которых он был сам, но и тех, которые он так неподражаемо рассказывал.

Рассказчиком он был феноменальным. На моей памяти таких было только двое – Евгений Тихонович Мигунов и он, Борис Петрович Бутаков. Их рассказы были не просто занимательны и захватывающи. Они подавались настолько артистично, что даже у человека, не знакомого с их героями, возникал эффект их зримого присутствия, здесь и сейчас. Ты словно видел и слышал каждого, о ком шла речь.

Вот Дежкин идет по жаре вместе с группой коллег и, подбрасывая в воздух бутылку шампанского, ловит ее своими акробатическими руками: «Опочки!»… Бутылка кувыркается в воздухе и неизменно опускается в ладони Дежкина. Наконец тот промахивается, и нагретая на солнце бутылка со взболтанным шампанским падает на асфальт и оглушительно взрывается. Жертв нет.

Вот компания союзмультфильмовцев идет по направлению к «Селезням», чуть впереди семенит, вихляя задом, Котеночкин, за ним – походкой пантеры выступает Перч Саркисян. В конце концов Перч не выдерживает: «Кот, уйди, не соблазняй меня!»…

Вот читает стихи Александр (Саша) Дураков… Вот пунктуальнейший Амальрик с группой изучает закольцованную пробу: «Смотрим левое ухо!», «Смотрим затылок!», «Смотрим подбородок!»…

Только Буся умел абсолютно достоверно копировать интонации Леонида Алексеевича Амальрика, вместе с его неповторимыми паузами. Это была не просто пародия, Бутаков тщательно проанализировал структуру амальриковской речи, ход его мысли, характер и причины этих пауз. И подражал Амальрику с глубоким пониманием его «речевой психологии».

Профессионализм Бутакова как аниматора не обсуждался. Блистательный мастер, на «боевом счету» - более сотни фильмов, с 1949-го по 1985-й. До этого учился на курсах при МАРХИ, и тоже успешно – судя по тому, как увлеченно и талантливо проектировал и строил дачный дом в Тучках… Но знаменит среди коллег он был все же в первую очередь своим фронтовым ранением. Никто другой из студийных фронтовиков не «удостоился» такой страшной «экзотики» - носить в голове, в миллиметре от мозжечка, немецкую пулю. Оперировать такое не взялся ни один врач, хирургическое вмешательство означало моментальную смерть, и Бутаков пронес этот «сувенир» через всю оставшуюся жизнь – с 1943-го до 2008-го. Знал бы немец, столь удачно его «подстреливший» и добитый бутаковскими однополчанами, что его жертва настолько переживет стрелка…

Бусина пуля породила на студии такое количество легенд и преданий, так «вросла» в историю «Союзмультфильма», что рентгенограмма  его черепа могла бы с полным правом стать экспонатом Музея кино. Самая известная (хотя не самая достоверная) из легенд – о том, как после очередной пьяной драки Бутаков проснулся в отделении милиции и узнал, что в пылу сражения сорвал погоны с милиционера и теперь подлежит суду. Попытался оправдаться невменяемостью: «Да у меня пуля в голове!»… Милиция не верила: «Брось дурака валять!». Бутаков настаивал. Махнули рукой, послали на медэкспертизу, сделали рентген. Ждут результата. Приходит бумага – заключение судмедэксперта начинается словами: «Смерть наступила в результате пулевого ранения…». Милиция звонит врачам: «Вы что, какая смерть?» - «А что?» - «Да вот он здесь, живой сидит!» - «Живой?!» - «Ну да!» - «Тогда отпускайте его на все четыре стороны, такие случаи медицине неизвестны!».

Это – миф, хотя и очень показательный. Правдивые истории бывали не столь веселыми. Когда Борис Петрович уже в конце жизни в очередной раз лег в очередной госпиталь, ему, естественно, сделали среди прочих процедур и рентген. Он лежал в общей палате, наладил отношения с другими больными. Но вскоре после прохождения рентгеноскопии дверь в палату распахнулась, и вокруг его койки столпился весь наличный персонал больницы – от главврача до медсестры. Окружили Бусю и смотрели на него благоговейно, как на необыкновенную достопримечательность. Главврач торжественно изрек: «Смотрите все! Видите – он жив!». После этого у врачей Бутаков был на особом счету, его содержали как почетного пациента, окружили небывалой заботой. Но с сопалатниками отношения были испорчены намертво – «блатной!». Общение прекратилось. Пребывание в больнице стало невыносимым…

Его колоритное, изувеченное войной лицо пытались запечатлеть многие студийные художники – и в шарже, и в портрете. Самый известный – работы Александра Васильевича Винокурова. Несмотря на шрамы, на поврежденный глаз, на челюсть, скошенную набок, он был необыкновенно красив. Это был как раз тот случай, когда шрам украсил мужчину, по крайней мере – в глазах женщин. После войны Бутаков носил еще и повязку через глаз, тем самым визуально «примыкая» к компании Дежкина и Винокурова. Когда они все втроем «пиратской командой» шли по Каляевской, прохожие шарахались в стороны.

Еще одну известную историю с участием Буси рассказывал Котеночкин. Когда он со своей будущей женой Тамарой Вишневой зашел в ресторан (кажется, «Пекин»), там сидела «тепленькая» компания союзмультфильмовцев: одноглазые Дежкин и Винокуров, однорукий Дегтярев, неподражаемый Бутаков, Саркисян с «гасконским» носом, Чани с яйцеобразной лысоватой головой, и еще кто-то хромой (Мигунов или Шевков?). Слова Котеночкина «А вот и мои друзья!» и предложение познакомиться повергли Тамару в легкий шок. Тем не менее она поздоровалась с каждым, и, когда дошла до Буси, «получила контрольный выстрел»: Бутаков галантно поднялся с места и поцеловал ей руку. Щекой.

Бутаков увлекался спортом, неплохо боксировал (как и К.Чикин или Р.Гуров). Был почти непременным участником легендарных студийных драк – еще одной яркой черты послевоенного «Союзмультфильма». Редкое «побоище» обходилось без Буси и Константина Чикина – двух «батальных героев». Уж не от фамилии ли «Буслаев» пошло это студийное прозвище «Буся»? И именно в пересказах Бутакова становилось понятно, что эти драки были не вульгарны, а тоже по-своему красивы и даже остроумны, если можно так выразиться. Чего стоит хотя бы знаменитая «битва» в ресторане «Баку» на улице Горького…

Невоздержанность на язык – тоже была присуща ему, особенно в подпитии, и с возрастом он об этом очень сожалел. Запросто мог сказать директору студии, застукавшему его опоздавшим на работу, да еще и «поддатым»: «Ну и говно Вы, Михал Михалыч!». Потом такие случаи ему дорого обходились.

Но весь этот «боевой» ореол легенд, в которых Бутаков предстает буйным бузотером, рассыпался, как карточный домик, при первом же знакомстве. В этот образ уже невозможно было поверить. Перед тобой был необычайно скромный, деликатный и доброжелательный человек, без капли вульгарности. Отсутствие какой-либо дистанции. Простота в общении. Блестящий юмор. Гостеприимство. Никакой «буслаевщины»… Казалось, что это два разных человека – Бутаков легендарный и реальный. Его доступность, открытость и обаяние позволяли, несмотря на разницу в возрасте, называть его за глаза «Бусей» без оттенка уничижения. Это прозвище ему шло, было даже более органичным, чем официальное «Борис Петрович», добавляло теплоты и простоты.

По воспоминаниям, он был очень влюбчивым. Обожал флиртовать с соседками по рабочей комнате, причем и здесь проявлял удивительную деликатность, галантность и даже нежность. Когда он подходил слишком близко, дамы шутя охаживали его тряпками или папками по шее, кололи острием карандаша руку, отгораживались ящиками стола, могли и запустить мусорным ведром. Он только смеялся и заново – аккуратно и терпеливо – начинал очередное сближение… Мог, увидев на проводах знакомого на вокзале красивую женщину, бросить все и уехать с ней в купе, рискуя быть оштрафованным и высаженным из поезда и остаться в чужом городе без жилья и без копейки денег.

Он часто становился жертвой розыгрышей. Один из них (с подменой обуви в коробке) описал в своих воспоминаниях Ю.А.Прытков. Другой, не менее яркий, учинил бутаковский однокурсник Владимир Балашов, исправив в стенгазете, в вырезанной и вклеенной заметке о результатах лотерейного розыгрыша, одну-единственную цифру, из-за чего Бусин лотерейный билет «выигрывал» мотоцикл. Балашов объявляет во всеуслышание, что Бутаков выиграл приз, тот бежит к газете и убеждается в «выигрыше». В сберкассе – перерыв, за время которого Бутаков успевает угостить на радостях полстудии, после чего эта же половина студии высыпает на балкон пятого этажа, чтобы посмотреть, как Буся идет за выигрышем. Буся радостно входит в двери сберкассы и через какое-то время выходит совершенно убитый. Его бегут встречать, успокаивают и отпаивают им же купленной водкой…

Бутаков – один из последних классиков советской школы мультипликата. По амплуа – мастер динамичного движения. Коньком его считались «звериные» сцены, хотя делал он и «птичий» и «человеческий» мультипликат. Работал с Ивановым-Вано, Снежко-Блоцкой, Амальриком, Брумбергами, Ходатаевой, Цехановским, Бабиченко… В его «послужном списке» - «Гуси-лебеди», «Дедушка и внучек», «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», «Оранжевое горлышко», «Мойдодыр», «Заколдованный мальчик», «В яранге горит огонь», «Кораблик», «В некотором царстве…», «Двенадцать месяцев», «Первая скрипка», «Приключения Буратино», «Дикие лебеди», «Баранкин, будь человеком», «Кот в сапогах»…

Его работа – и рисованный финал «Левши», и выступление волчат на Скале Совета в «Ракше». Мне же особенно памятна сцена из «Соломенного бычка», где девочка ведет бычка за собой на веревке. Не отходя от тогдашней псевдореалистической трактовки движения, Бутаков добился удивительного эффекта – бычок «идет» за девочкой, как неодушевленный предмет, но с элементами пластики, «намекающими» на его одушевленность… Так, что у зрителя закрадывается сомнение: а может, он живой? Эту сцену сегодня можно приводить в пример как «высший пилотаж» в мультипликате, вряд ли доступный практикующим сегодня аниматорам.

Работал быстро и аккуратно. Аккуратность – еще одна характерная его черта. У себя дома оборудовал рабочее место, и часто делал сцены там, причем кальку, штифты и прочие необходимые аксессуары носил с собой в чемоданчике.

Но и профессиональная биография Бутакова не обходилась без «приключений». Наиболее известна история, как он ждал на студии Иванова-Вано, чтобы сдать тому материал, над которым работал больше недели. Вано задерживался во ВГИКе. Бутаков ждал час, другой, третий. Периодически в комнату заглядывал Саркисян, вызывая Бутакова провести время более содержательно. Наконец Буся не выдержал, плюнул, вышел с Перчем на улицу, и столкнулся непосредственно с Вано. Сперва извинился, сказал, что скоро вернется, но после опомнился, прибежал назад, на студию. Вано сидел в группе мрачнее тучи, с отвисшей от обиды губой. Бутаков стал было оправдываться, но мэтр тянул: «Да нет, ты иди, этот черный черт тебя там ждет, а я уж как-нибудь тут посижу!». Наконец дошло до просмотра мультипликата. Вано посмотрел материал, повернулся к Бусе и на его «Ну, как?» мстительно ответил: «Говно!». «Все говно?» - «Все!». Бутаков был в отчаянии: огромный метраж, куча затраченного времени и сил, и – брак, ни копейки вознаграждения. Выручил Ботов: по его совету через несколько дней Бутаков показал Вано тот же материал, выдав его за исправленный («Уж так старался, Иван Петрович, так старался!..»). Вано был на сей раз в хорошем настроении и резюмировал: «Ну вот, совсем другое дело!»…

В режиссуру Бутаков прорывался тоже с трудом, и тоже из-за своей «невоздержанности». Хотя его сценарий о правилах дорожного движения выиграл конкурс ГАИ, запускать его проекты студия не торопилась. Хорошо известно, как, отвергнув первый бутаковский сценарий, главный редактор Н.И.Родионов сказал: «Сценарий твой – говно, но попробуй взять что-нибудь из сценарного портфеля студии!», - и получил ответ: «Николай Ильич! Уж лучше я буду делать свое говно, чем чужое!». Тогда, в конце 1960-х, в советской прессе появилось большое количество статей против браконьерства и в защиту дикой природы. Природоохранная тематика тогда была в новинку, и Бутаков ею «заболел». Даже название сценария – «Последний заяц» - было позаимствовано из заголовка газетной статьи, хотя Общество охотников и рыболовов и просило его заменить. Бутаков на свой страх и риск сделал мультипликат и смонтировал черновой ролик. Добился просмотра в Госкино. Реакция неожиданно для руководства студии – Валькова и Родионова – была одобрительной. Один из чиновников Главка, не зная технологических тонкостей мультипликации, принял негативное изображение (белый контур на черном фоне) за художественный изыск, и похвалил автора за смелость и экспериментаторство. Но даже после этого запуска не последовало, и в тематическом плане студии «Последний заяц» не появился. Бутаков в отчаянии принял предложение Д.Н.Бабиченко о съемках «Зайца» в творческом объединении «Экран», и написал заявление об уходе с «Союзмультфильма». Только позже он узнал, что Госкино направляло Валькову запрос о том, почему «Последнего зайца» нет в темплане, но тот спрятал бумагу «под сукно», а после ухода Бутакова ответил, что запуск фильма невозможен ввиду увольнения автора из штата.

После режиссерского дебюта Бутаков сделал на «Мульттелефильме» еще три картины, вернулся на «Союзмультфильм» вторым режиссером в группу Иванова-Вано, на новую версию «Конька-Горбунка», был художественным руководителем на «Узбекфильме», на картине «Ходжа Насреддин», а с 1978 по 1985 – продолжал работать режиссером на «Союзмультфильме». На родине.

За все эти годы он не раз возвращался к природоохранной и «антибраконьерской» тематике: в таких картинах, как «В лесу родилась елочка», «Барс лесных дорог». Но большая часть замыслов на эту тему осталась нереализованной. Бутаков часто сам писал такие сценарии. Думал о продолжении фильма «Первые встречи», где герои той картины – два цыпленка – попадали в лесной пожар. Автор (Генрих Сапгир) не возражал против этого, но фильм не состоялся. Делал цветную раскадровку к собственному сценарию про бегство грибов из замусоренного леса. Но особенно хотел поставить фильм об охоте животных на браконьеров. Литературный сценарий был написан в 1987 году, была сделана карандашная раскадровка, но на «Союзмультфильме» запуститься не получилось. До последних дней Борис Петрович мечтал, чтобы кто-то реализовал ту задумку. Соглашался поработать руководителем по мультипликату. Советовался. В том числе со мной. Первая реакция была: кто сделает мультипликат? Сегодня, когда нет ни Крумина, ни Лихачева, ни Зарубина… Когда Бутаков остался последним аниматором, кому была бы под силу такая работа…

В свое время фильмы Бутакова редко оценивались выше второй категории. Они никогда не претендовали на новаторство. Всегда были предельно традиционны. Никакой особой художественной ценности (по мнению многих окружающих) не представляли. И вот сегодня, в 2008-м году, оглядевшись вокруг, вдруг выясняешь, что в наше время этот сценарий, который раньше никто из критиков и коллег не выделил бы из общего потока, не смог бы воплотить ни один из современных режиссеров. Нынче, при всем богатстве стилистических и технологических возможностей, при «разношерстности» молодых художников, снять обычный, типовой, стандартный, посредственный, а попросту – ПРАВИЛЬНЫЙ советский мультфильм некому.

Бутаков был последним представителем своего, четвертого по счету, послевоенного выпуска курсов мультипликаторов. Выпуска 1948 года. Из всех четырех наборов послевоенных курсов сегодня живы от силы пять человек. Если пятнадцать лет назад было заметно, как стремительно уходит под воду анимационная Атлантида, то уже пять лет назад – она превратилась в небольшой архипелаг. Сегодня на поверхности – только отдельные скалы, обломки утраченной советской анимационной цивилизации. Последняя память о былой культуре – культуре прозвищ, культуре драк, культуре романов, культуре розыгрышей. Еще можно, вооружившись аквалангом, нырнуть в архивную пучину – и изучать эту культуру по документам, материалам, раритетам, хранящимся в Музее кино. Для исследователей путь открыт. Но никогда никто уже не услышит, как канючит, отвесив губу, И.П.Иванов-Вано, как глотает слова Е.А.Александров, как по-волжски окает Н.В.Башкиров, как поет протодьяконским басом С.К.Русаков, не увидит, как хитро-испытующе смотрит в глаза собеседнику Л.А.Амальрик, как, чертыхаясь, хлопает себя по коленям В.И.Полковников, как делает рундат-флик-фляк Б.П.Дежкин, как ведет линию П.П.Репкин… Этого не увидит и не услышит уже никто. И никогда.

Георгий Бородин (11-09-2008)

Постоянный адрес статьи: http://xn--80aaalxyfltr0a.xn--p1ai/history/Text/5/index.php